Следуя по пути, “проторенному” телекоммуникационной компанией SoftBank, крупнейшим японским интернет-провайдером, один из крупнейших японских банков Mitsubishi UFJ Financial Group начинает своего рода эксперимент, в ходе которого сотрудниками по работе с клиентами одного или двух отделений станут 58-сантиметровые гуманоидные роботы Nao, которые являются разработкой французской робототехнической компании Aldebaran Robotics. Если этот эксперимент, который начнется в апреле этого года, пройдет успешно, то роботы Nao могут появиться и во всех остальных отделениях банка, взяв на свои плечи всю предварительную работу с клиентами.
Используя камеру, скрытую в его лицевой части, робот Nao, способный общаться на 19 разных языках, будет в состоянии произвести анализ эмоционального состояния клиента по выражению лица и характеру его речи. Эти данные позволят роботу выбрать наилучшую линию поведения и выяснить у клиента цель его прихода в банк, и в каких именно банковских услугах нуждается тот или иной клиент.
“Роботы смогут предоставлять услуги, выполнять задачи, работая 24 часа в сутки, не болея и не требуя заработной платы. И с учетом того, что робот может общаться с каждым клиентом на его родном языке, роботы являются самыми лучшими сотрудниками на сегодняшний день” – рассказывает Такума Номото (Takuma Nomoto), руководитель направления развития информационных технологий банка Mitsubishi UFJ, – “Робот Nao является симпатичным и дружественным, и я полагаю, что он понравится подавляющему большинству наших клиентов”.
Следует отметить, что банк Mitsubishi UFJ, как и компания Huis Ten Bosch, являются одними из многих японских учреждений и фирм, которые вкладывают капитал в “нечеловеческие ресурсы”. Все это производится в рамках требований японского премьер-министра Синдзо Абэ, который призывает всю страну совершить “робототехническую революцию”, которая сможет противостоять все увеличивающемуся дефициту рабочей силы в Японии, в стране, стареющей достаточно быстрыми темпами.
Читать полностью: Dailytechinfo
Лингвисты доказали настроенность человечества на позитив
С помощью Big Data американские ученые доказали, что носители главных языков планеты предпочитают слова с позитивной окраской: «хорошие» слова чаще используются, более разнообразны и легче выучиваются. Результаты исследования представлены в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences.
Еще в 1969 году два американских психолога выдвинули «гипотезу Поллианны»: человек подсознательно ориентирован на восприятие и создание исключительно положительных сообщений (иными словами, смотреть на светлые стороны реальности). Эту гипотезу впервые проверили на многих миллиардах слов. Арабские субтитры к кинофильмам, корейские твиты, классическая русская литература, китайские веб-страницы, англоязычные тексты песен, статьи в «Нью-Йорк Таймс» времен Второй мировой — всюду люди чаще используют позитивно окрашенные слова и выражения. Таким образом, никакое изобилие плохих новостей в СМИ, фильмов ужасов и ругани в интернет-форумах не способно развернуть в противоположную сторону глобальный позитивный настрой человеческого языка, заявляют ученые.
Обработав несколько миллиардов слов на десяти языках (английский, испанский, французский, немецкий, португальский, русский, корейский, китайский, индонезийский и арабский), исследователи определили примерно десять тысяч наиболее употребительных слов каждого языка. Затем носителей попросили оценить эти слова по девятибалльной шкале — от самого мрачного до наиболее веселого. На выходе ученые получили около пяти миллионов оценок. Например, английское laughter (смех) получило 8,5, а terrorist (террорист) — 1,3.
Лексикон испаноязычного интернета оказался самым позитивным, а китайской литературы — наиболее мрачным, однако 24 источника (от книг до текстов песен) на всех языках оказались сдвинутыми к верхней половине шкалы (6-9). Иными словами, веселые слова человечество использует чаще грустных.
Проведенное исследование станет частью более масштабного проекта — создания инструмента по измерению уровня счастья в реальном времени. Такой «гедонометр» призван отслеживать колебания в эмоциональном настрое блогосферы отдельных стран и регионов. Например, Франция вернулась к нормальному позитивному уровню через три дня после теракта в редакции Charlie Hebdo 7 января 2015 года.
Читать полностью: Lenta
От редакции
Мир состоит из элементарных частиц, многие из которых науке уже известны. Желание каждой из них – удержать себя, сохранить свое состояние, – и это центральная сила природы. Есть материалы, в которых это желание очень сильно, и нам трудно их сломать, – скажем, металлы. Есть части, которые легче разрушить, разделить с помощью нагрева или охлаждения, – это жидкости и газы. Например: если воду охладить – получится лед, нагреть – она превратится в пар. Значит, вода может быть в трех состояниях: твердом, жидком и газообразном. Есть еще плазма – это четвертое состояние материи. Вся Вселенная, вся природа состоит из желания жить, существовать, удерживать себя в самом комфортном, естественном для каждого вида материи состоянии. И если сила желания, удерживающая материю от разрушения, меньше, чем посторонняя сила, воздействующая на нее изнутри или снаружи, то материя перестает существовать в своем прежнем виде, переходит в новое состояние, соответствующее той силе, которая на него влияет.
«Луна существует, только когда вы на нее смотрите?»
Ученые из Австралии и Франции провели эксперимент, который, по их словам, указывает на реальность волновой функции (пси-функции).
Как правило, ученые придерживаются одного из двух мнений о волновой функции. Согласно первой точке зрения, пси-функция реальна (является частью объективной реальности) и способность кота Шредингера быть одновременно и мертвым, и живым, является объективной характеристикой природы. Это составляет содержание так называемой онтологической интерпретации квантовой теории.
Вторая точка зрения сводится к тому, что волновая функция — это математический объект, вводимый из-за недостаточного знания учеными закономерностей квантового мира. В частности, такой точки зрения придерживался Альберт Эйнштейн. «Вы действительно считаете, что Луна существует, только когда вы на нее смотрите?» — говорил ученый. Эта и некоторые другие точки зрения составляют содержание так называемых эпистемологических интерпретаций квантовой механики.
В ходе эксперимента физики определяли значение величины S, связанной с вероятностями нахождения частиц в квантовых состояниях. Если бы ее значение оказалось большим или равным единице, то верной можно было бы считать эпистемологическую интерпретацию. В своих опытах физики получали, что S всегда меньше единицы, следовательно, верна онтологическая интерпретация. Эксперимент показал, что статистически эпистемологическая интерпретация не выполняется.
Читать полностью: Lenta
От редакции
Известно, что наши органы чувств улавливают лишь небольшой фрагмент из всей реальности. И это из своей личной, индивидуальной, субъективной реальности мы понимаем, что что-то не можем уловить. То есть, даже в нашем субъективном восприятии имеется какая-то часть спектра, которую мы не воспринимаем. А что может существовать еще, кроме этого, мы вообще не знаем. Ведь мы не способны подняться выше своего разума и узнать то, что никогда не чувствовали. бъективного восприятия реальности можно достичь лишь при условии выхода из своих органов ощущения. Мы должны не поменять их на другие, а подняться над ними к чему-то абсолютному. А для этого уже необходима особая наука.
Исчезнет ли когда-нибудь религия?
Все больше людей — таких по всему миру уже миллионы — по их собственным словам, верят в то, что со смертью жизнь определенно заканчивается и что нет никакого Бога, никакой вечной жизни и никакого божественного промысла. По-видимому, эти убеждения, несмотря на весь свой пессимизм, получают все большее распространение. В некоторых странах открыто провозглашать себя атеистом стало модно как никогда.
«Атеистов сейчас, очевидно, стало больше, чем когда бы то ни было, — и в абсолютном выражении, и в процентах от общего числа людей на планете», — говорит Фил Цукерман, профессор социологии и секулярных исследований Питцерского университета в калифорнийском городе Клермоне (США) и автор книги «Мирская жизнь». Опросив более 50 тысяч человек из 57 стран мира, аналитики Международного исследовательского центра Гэллапа пришли к выводу, что количество людей, считающих себя последователями какой-либо религии, за период с 2005 года по 2011 год сократилось с 77% до 68%, а тех, кто называет себя неверующим, стало на 3% больше, в результате чего доля убежденных атеистов в мире достигла 13%.
Ученые все еще пытаются вычленить те факторы, которые толкают человека или народ к атеизму, но некоторые общие черты уже вырисовываются. Притягательность религии отчасти обусловлена тем, что она дает ощущение безопасности в нашем непредсказуемом мире. Поэтому неудивительно, что самый большой процент неверующих наблюдается в тех странах, где уровень экономической, политической и бытовой стабильности достаточно высок. «По-видимому, при повышении уровня безопасности в обществе религиозные убеждения ослабевают», — утверждает Цукерман и добавляет, что в некоторых обществах установление капиталистического строя и предоставление гражданам доступа к технологиям и образованию также приводит к ослаблению религиозности.
Эксперты считают, что религия, скорее всего, не исчезнет никогда. «Людям требуется утешение в момент боли и страданий, а многим необходимо осознание того, что со смертью жизнь не заканчивается, что их любит некое невидимое существо, — рассказывает Цукерман. — Верующие люди будут всегда, и я не удивлюсь, если они по-прежнему останутся в большинстве».
Читать полностью:ИНОСМИ
Как тратить меньше денег, но жить лучше
Одна из самых знаменитых теорий счастья гласит, что оно почти или никак не связано с богатством или покупательной способностью индивида. Британский экономист Ричард Лэйард писал, что жизнь людей на Западе стала намного комфортнее, чем 50 лет назад, но они ничуть не счастливее, чем их предки.
В этом контексте в противовес безудержному потреблению энергично развивается новая тенденция – совместное потребление, которое ставит доступность вещей выше, чем право собственности на них. Появились “банки времени” (обмен услугами по принципу взаимопомощи), коллективное пользование автомобилями или офисами, поездки с попутчиками – карпулинг.
Альберт Каньигераль изложил суть этой модели в книге “Жить лучше, иметь меньше: открой для себя выгоды новой экономики сотрудничества”. Каньигераль, как и Лэйард, замечает, что еще совсем недавно “общество судило об индивиде, исходя из его материального достатка, часто путем прямого сравнения с его соседями и друзьями”. Но эта установка уходит в прошлое. Потребление не самоцель, а средство достижения благополучия, пишет Каньигераль.
Журнал Time включил совместное потребление в список “10 идей, которые изменят мир”.
Как это возможно? Американский психолог Абрахам Маслоу полагал: когда человек удовлетворил свои базовые потребности, он стремится достичь следующего уровня достатка. Испанский клинический психолог Мария Хесус Алава возражает: “Когда удовлетворены базовые потребности, экономическое положение не является решающим фактором счастья, а в некоторых случаях мешает его достичь”.
Алава полагает: потребность постоянно приобретать вещи и материальные блага – “ловушка, которую расставляет общество потребления”, поскольку она “урезает свободу индивида, затрачивающего свое время и силы на приобретение”. Самое опасное в этом порочном круге то, что человек, заполучивший материальные блага, снова ощущает подспудную неудовлетворенность и пытается утолить ее, приобретая еще и еще. Напротив, “люди, которые безвозмездно уделяют кому-то время или дарят свой труд и стремятся делиться чем-то с другими, чувствуют себя намного более счастливыми”, – уверяет Алава.
Правда, Лэйард признает: рост доходов вызвал некоторое повышение уровня счастья даже в богатых странах. Но одновременно люди стали ощущать себя несчастнее из-за “менее гармоничных общественных отношений”. Тут могло бы пригодиться совместное потребление. Его сторонники полагают: коллективное пользование благами не только экономически выгодно, но и само по себе полезно обществу.
Алава отмечает, что совместное потребление позволяет расширить свой жизненный опыт, причем деятельность обычно вселяет позитивные эмоции. Вдобавок эта тенденция “содержит некоторые элементы, которые, как нам сегодня известно, укрепляют ощущение счастья: она поощряет взаимоотношения с другими людьми, склоняет благодарить за помощь и взаимообмен, стимулирует новые впечатления, принятие решений, постановку четких целей для себя, сотрудничество и помощь людям, открытость для того, чтобы другие люди нам помогали, возможность проявить щедрость”.
Читать полностью: ИНОПРЕССА
От редакции
Человек не может жить без развития потребностей. Ведь потребность в наслаждении и ее наполнение дают нам ощущение жизни. Без этого нет движения. А потребности человек получает с детства. Подрастая, он смотрит на окружающих людей – чем они живут? Желание быть похожим на них рождает в нем потребности, с которыми он идет дальше по жизни. Дело в том, что желания человека развиваются не только линейно, в сторону увеличения: у меня была повозка – хочу автомобиль, был маленький автомобиль – хочу большой, был большой автомобиль – хочу самолет… Такие представления о будущем достаточно примитивны. Смена повозки на автомобиль или самолет не дала чего-то принципиально нового. Наши желания развиваются не только количественно, но и качественно. А кризис, который мы сейчас переживаем, показывает, что прежний уровень потребностей мы уже реализовали. Материальные потребности, которые мы вырастили сверх необходимого для нормальной жизни уровня, природа не позволяет нам наполнить, поэтому новые желания должны перейти в другую плоскость. Ясно, что будущее развитие человечества может продвигаться только в сторону нашего социального развития и развития внутреннего.
Природа разозлилась на человека
По данным ООН и авторитетного Исследовательского центра эпидемиологии катастроф в Брюсселе (CRED), в 2002–2013 годах экономический ущерб от опасных природных явлений составил в среднем в год 156 млрд долл. А по оценке мирового лидера перестраховочного бизнеса, компании Munich Re, практически в тот же период (2002–2012) данный показатель был существенно выше – 184 млрд долл. (или около 0,35% мирового ВВП).
Эти данные приводят в своей статье «Экономическая оценка ущерба от природных бедствий и катастроф» член-корреспондент РАН Борис Порфирьев и ассистент кафедры мировой экономики НИУ ВШЭ Екатерина Макарова. Авторы отмечают, что «приведенные абсолютные оценки ущерба более чем в 13–15 раз превосходят аналогичный показатель в период 1970–1979 годов – 12 млрд долл. По сравнению с 1970-ми в 2000–2009 годах количество пострадавших увеличилось в 4,5 раза, превысив 220 млн человек. Общее же число пострадавших от природных катастроф за период 1970–2013 годов – более 4 млрд человек, количество погибших превысило 4,5 млн человек».
Читать полностью: НГ
От редакции
Помимо человека, всё в природе находится в равновесии. Пускай виды поедают друг друга, пускай один существует за счет другого, но всё это – из необходимости, а не из зла. Такова форма всеобщего существования и развития. Человек также должен постоянно добавлять равновесие, единение, слияние между собою и всей природой. И потому, продвигаясь в этом направлении, он никогда не попадет в беду – не окажется под снежной лавиной, не утонет в бурной реке. Напротив, он раскрывает природу всё более дружелюбной к нему, поскольку идет ей навстречу, к спайке со всеми ее уровнями: неживым, растительным, животным и человеческим.
Зачем человечеству столько языков?
Язык в целом позволяет передавать сложную информацию между индивидами и даже между поколениями, но это преимущество отчасти нивелируется тем фактом, что существует множество разных языков, на которых говорят разные народы. Каким образом подобная ситуация могла возникнуть в результате эволюции? Лингвист Марк Бейкер попытался ответить на этот вопрос. Самое очевидное биологическое объяснение – адаптация – тут не подходит: нет никакой явной корреляции типов языков с социальными, культурными или природными условиями.
Бейкер рассматривает несколько объяснений с позиций эволюционной биологии. Не найдя удовлетворительного ответа, Бейкер в конце концов решает заново взглянуть на предпосылки самого вопроса о различиях между языками. Они кажутся странными, отмечает он, только если мы считаем, что язык существует исключительно как средство коммуникации. Но что, если это популярное допущение неверно? «Возможно, наши языковые способности существуют для того, чтобы мы могли сообщать сложные суждения членам своей группы, при этом скрывая их от членов других групп».
Но зачем скрывать, а не передавать информацию между индивидами и группами? В чем тут эволюционное преимущество? По Бейкеру, преимущество заключается в самой возможности определения границ групп по легко распознаваемому фактору. Принадлежность к языковой группе определяет, кто с кем воюет и кто с кем заключает браки. Иными словами, языки служат маркером, позволяющим отличать «своих» от «чужих». Таким образом, разнообразие языков разделяет человечество на группы, эти относительно изолированные друг от друга этнолингвистические группы развиваются (культурно и биологически) по-разному, что повышает внутривидовое разнообразие и шансы человечества на выживание. Также это способствует внутригрупповой солидарности, которая, в свою очередь, побуждает проявлять альтруизм к тем людям, с которыми у нас имеются общие гены.
Возможно, не само существование языков, а именно их вариативность позволила человечеству совершить самый большой технологический скачок из всех биологических видов – от каменных скребков до планшетов iPad.
Ася Перельцвайг
преподаватель лингвистики в Стэнфордском университете (США), автор книги «Языки мира»
Читать полностью: psychologies
От редакции
Различия в письменной и устной речи между французским, английским, японским, русским языками показывают различие между внутренней природой этих групп людей. Хотя внутри каждого языка сохраняется та же тенденция – как связаться с другими, чтобы использовать их ради собственного блага. Даже если весь мир, вдруг, заговорит по-английски, мы все равно не поймем друг друга. Потому что потребность в связи – внешняя, и понимание – только внешнее, коммерческое. Оно не сближает, а отдаляет нас друг от друга, даже в семье. В этом мы все больше убеждаемся.
Мир захлёстывают волны беженцев
Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) опубликовало промежуточный доклад о положении беженцев в мире. Как следует из этого документа, в первом полугодии 2014 года количество беженцев за время вооружённых конфликтов в мире достигло наивысшего показателя с 1996 года – 13 млн. человек. При этом число вынужденных переселенцев выросло до 26 млн. Всего же за первые шесть месяцев 2014 года УВКБ ООН оказало поддержку 46,3 млн. человек (с учётом тех, кто входит в программы по добровольному возвращению и переселению). Этот рекордный показатель превысил итоги середины 2013 года на 3,4 млн.
«В 2014 году мы увидели, что число лиц, находящихся под нашей опекой, выросло до беспрецедентного уровня, – комментирует доклад верховный комиссар ООН по делам беженцев Антониу Гутерреш. – В то время как международное сообщество не может найти политического решения существующих конфликтов, а также предотвратить новые, мы продолжим иметь дело с драматическими гуманитарными последствиями этого».
До 2010 года Ливия Муаммара Каддафи, Египет Хосни Мубарака, Тунис Бен Али, Сирия Башара Асада, не говоря уж о более раннем Ираке Саддама Хусейна, образовывали так называемый «пояс безопасности», служа надёжным барьером, защищавшим страны Старого Света от нашествия миллионов беженцев и террористических угроз (так, например, между ЕС и Ливией действовало соглашение, по которому Каддафи сдерживал поток беженцев-мусульман в Европу). С наступлением «Арабской весны» этого барьера не существует – вместо него там бушуют гражданские войны. И как положить им конец – не знает не только Антониу Гутерреш, но и всё международное сообщество.
Читать полностью: RG
От редакции
Исторический опыт показывает, что переход от одной ступени развития общества к другой напоминает тяжелые “роды”. Каждый раз это сопровождалось войнами, несчастьями и гибелью людей. Это явление можно назвать программой природы, ведущей нас на всех ступенях развития, но она развивает нас естественным образом за счет страданий. Убегая от страданий, мы вынужденно движемся вперед. Но этот путь развития очень длинный и тяжелый. Так стоит ли оставлять этот процесс в руках природы, которая продвигает нас только страданиями? Не лучше ли извлечь урок из прошлого, понять причины, по которым мы оказались в тупике, и куда должны направиться дальше, и начать самим двигаться вперед? Наши потребности должны стать более возвышенными. Но вот вопрос – можем ли мы помочь своему «рождению», облегчить этот переход?
Все меняется, но у нас нет ощущения перемен
Революция открывает некоторую эпоху, которая для современников воспринимается как бесконечная. Например, если мы берем переход от Средних Веков к Ренессансу, то последний воспринимался как бесконечная, открытая перспектива преодоления предрассудков. Человечество жило в течение длительного времени в открытом времени, неопределенном, потенциально бесконечном. Я думаю, это изменилось. Когда мы сталкиваемся с любым феноменом, нас интересует, когда он кончится. Потому что тот факт, что он кончится, и ожидание этого окончания не подвергаются сомнению. Мы переживаем изменения как ожидание конца.
Классическая эсхатология исходит из того, что вся господствующая сегодня муть рассеется, истина откроется и уже пребудет вечно. Сегодня же перед нами эсхатология, которая не приводит к возникновению новой вечности. Она приводит лишь к новой временности, каждый раз все более новой. И это то, что можно назвать эпохой застоя. Потому что это постоянное обновление и изменение, оно представляет собой, если вы эту практику внимательно проанализируете, чрезвычайно стабильную систему. Все время что-то начинается и тут же кончается. Поэтому возникает двойная характеристика современности. С одной стороны, все постоянно меняется, с другой — не происходит ничего нового, поскольку никакие изменения не стабилизируются. Все меняется, но у нас нет ощущения перемен. Изменяться — это единственное, что мы можем. Зато ничего другого уже не можем.
Сегодня изменения, быстрые изменения, изменения с предвиденным концом диктуют ритм, в котором живет все общество. Прогрессисты традиционного плана, возможно, как раз хотели бы выйти из этого ритма и создать утопию, в которой изменения были бы остановлены. Но это было бы плохо для экономики. Вся современная экономика и ee стабильность — это постоянный бег белки в колесе. Это невероятная и пока что самая стабильная формация, которую знало человечество.
Борис Гройс
теоретик искусства, философ, профессор философии, теории искусства, медиа-ведения в Государственной высшей школе дизайна в Карлсруэ, профессор славистики в Нью-Йоркском университете
Читать полностью: СЛОН
От редакции
Период 30 000 лет примитивной цивилизации – «неживой» период в развитии человечества. Там мы удовлетворяли только желаниями к еде, сексу, семье, как животные, следовательно, тогда развивались инструменты для обеспечения этих первичных желаний. «Растительный» период развития человека продолжался от минус 5000 лет до начала новой эры, до 500 лет новой эры. Этот период цивилизации человека характерен стремлением к богатству. Войны между народами, рабство, зарождение религии присущи для этого времени. Ему на смену пришел период средневековья от V до XV века – это «животный» уровень развития человека. Для него характерно желание власти. А вот с XV и до XX века произошло развитие уровня «человек в человеке» – развитие личности. Это желание к знаниям, открытию новых земель. Свое формирование начали технология, техника, разные виды наук. Человек начинает ощущать себя находящимся в центре Вселенной. Так и нарисовал его Леонардо да Винчи. Это большое изменение, которое вызвало борьбу между религиями и новым подходом. Тут уже начинают прорываться такие стремления, которые говорят о росте личности в человеке. И вот этот процесс подошел к своему пику в XX веке. Что с нами происходит? Мы пришли к концу развития неживого, растительного, животного мира и человека. И сегодня нам некуда двигаться дальше. Где оно, новое желание? Это нам еще предстоит выяснить.
Что такое «счастье»?
По данным американского федерального агентства по контролю и профилактике заболеваний, смысла в собственном существовании не видят 40% жителей Америки. А это находит отражение в плохом самочувствии, более низкой самооценке, подверженности психическим и физическим заболеваниям, повышенном риске возникновения депрессии, неумении приспособиться к окружающей действительности и вызывает огромный спрос на всевозможные курсы обретения счастья. Но, как отметил еще Франкл, гонка за счастьем, парадоксальным образом, сильнее всего отдаляет нас от него.
«Ощущение счастья без ощущения смысла жизни характерно для мелкой, нарциссической и даже эгоистичной жизни. Человек безотлагательно удовлетворяет все свои потребности и желания, избегая любых трудностей и проблем», — писали недавно психологи из Стэнфордского университета. В описываемом там исследовании нескольким сотням американцев (от школьного до пенсионного возраста) был задан вопрос, ведут ли они счастливую (happy) и/или осмысленную жизнь (meaningful). Кроме этого ученые больше месяца следили за будничной жизнью испытуемых: за уровнем стресса, который они испытывают, покупками, семейными отношениями и т.п. После сопоставления заявлений с наблюдениями был сделан вывод, что ощущения счастья и смысла не всегда пересекаются, поскольку счастье связано с тем, чтобы брать, а смысл жизни с тем, чтобы отдавать.
«Счастливые люди черпают счастье из того, что получают от других. А люди, ведущие жизнь, наполненную смыслом, из того, что они могут предложить другим. Чистое счастье сводилось бы к отказу в помощи окружающим людям», — комментируют авторы исследования. Чтобы подкрепить свои социологические аргументы они упомянули также о практических различиях. Счастливая жизнь базируется на благополучии: здоровье, наполненном кошельке, свободе от стресса или страхов. Когда появляется болезнь или недостает денег, счастье исчезает.
А люди, ведущую осмысленную жизнь, оказываются более устойчивыми к ударам судьбы и даже готовыми пожертвовать «счастьем» ради «смысла».
Читать полностью: ИНОСМИ
От редакции
Мы поднимаемся на уровень «человек» над своим «животным» уровнем в том случае, если развиваемся, не наполняя себя бесконечно всеми мыслимыми благами: деньгами, почестями, знаниями, едой, сексом, семьей, а организуем для себя обычную жизнь, как этого требует наше тело и не более того. Все остальное, что у нас есть, как у человека – это стремление, желание познать смысл жизни, продвинуться над этим. И ступень «человек» находится над нашим телом в соединении с другими, в том, что я объединяюсь со всеми и создаю с ними новую совместную жизнь, совместное ощущение: я уже не ощущаю себя в теле, я ощущаю себя распростертым на все семь миллиардов человек. И когда я действительно с ними объединяюсь во взаимном поручительстве, в объединении, связи, взаимодействии и любви, я начинаю ощущать свою жизнь не как личную, а как общую, совместную, и обретаю счастье.