На каких китах держится дружная семья? И почему все чаще и чаще разваливаются молодые семьи? Кажется, что уж все описано и проанализировано, дана масса рекомендаций, написано тонны книг. А результат плачевный. Что же происходит?
Веками устоявшиеся традиции семейных отношений становятся несовместимыми с формирующимися новыми. Изменяющийся общественный статус мужа и жены меняет и психологию взаимоотношений. И самой большой проблемой становится нетерпимость каждого, неумение и нежелание идти на компромисс.
Компромисс воспринимается большей частью как слабость. Это касается не только семейных отношений, но и в целом отношений в обществе. Явно изменились и ценностные установки. Мерилом благополучия становится финансовая обеспеченность. Ее отсутствие воспринимается болезненно и все чаще агрессивно с той или другой стороны. Немало примеров, когда молодая жена уходит от мужа, потерявшего работу или получающего недостаточную зарплату. Со стороны мужчин болезненно воспринимается успешность в профессиональной карьере жен. Сталкиваются устоявшиеся представления о значимости мужа, как главы семьи, который по определению отвечает за материальное благополучие и складывающиеся объективные реалии в повышающейся значимости современной женщины в обществе.
Но это, так скажем, внешние причины, хотя и влияющие на стабильность взаимоотношений в семье. К внутренним причинам, самым главным, относятся, пожалуй, отсутствие у многих поведенческой культуры, наличие которой предполагает взаимоуважение и способность если не принимать, то хотя бы понимать позицию и поведение жены (мужа). Это сложно. Сложно, потому что нетерпимость стала основой взаимоотношений между людьми.
Живем и общаемся по принципу: есть два мнения – одно мое, а другое ошибочное. А еще “лучше – если я этого не знаю, значит, этого не существует. Каков выход? Невозможно давать рецепты благополучия в локальной области общества – семье. Семья есть зеркальное отражение морального и психологического состояния общества.
Дружная семья в наше время может держаться только на взаимопонимании и общей стратегии развития. У членов семьи могут быть разные интересы, не совпадающие взгляды по каким-то вопросам. Но умение понять другого (не обязательно принимать), поддержать при необходимости, а не упрекать в неправильных действиях или поступках – залог крепкой и дружной семьи.
Читать полностью: dal.by
Как выглядит коммуна 21 века
Современная версия коммун прошлого начинает завоевывать Европу. Экологические общины с коллективной собственностью живут в небольших домах с общим садом, совместно используют автомобили и бытовую технику и раз в неделю собираются на поселковые собрания.
Пока жители постсоветского пространства наслаждаются недавно обретенной свободой от коллективизма и принуждения к общежитии, на Западе люди стремятся к другой свободе: свободе объединяться в сообщества, взаимодействовать друг с другом с помощью sharing economy и создавать небольшие общины, в которые люди селятся по собственному желанию.
Кроме эко-поселений и сельских общин в Европе уже давно появились общежития, предполагающие объединение людей, которые не хотят уезжать из городов, но хотят сами выбирать себе соседей. Городские общины формируются на основе стремления к сотрудничеству и самообеспечению. Члены коммуны дважды в день готовят на всех еду. Участие в этом деле абсолютно добровольное.
Прежде всего, в городских коммунах решается проблема социальной изоляции, поскольку сама планировка района способствует социальному взаимодействию. Жилищные сообщества – хорошая среда для одиноких людей, особенно пожилых, которые, с одной стороны, не хотят жить в одиночестве, с другой стороны, предпочитают жить в собственном доме, а не в домах престарелых. Кроме того, коммуны решают проблемы семей, которым нужна среда, где они могли бы одновременно воспитывать детей и успевать работать. Для многих людей городские общежития – это также возможность меньше загрязнять окружающую среду.
Читать полностью: БГ
Взрослые, которые не желают взрослеть
Им 20, 30 или даже 40 лет, но они все еще молоды… в голове. И становятся отражением общества, которое таким образом бежит от старения.
Все это прекрасно видно на примере видеоигр: их главные потребители уже не подростки, которые в прошлом стали первопроходцами в этой области, а взрослые люди. Если упрощать, можно сказать, что эти взрослые — те бывшие подростки, которые начали играть с малых лет и до сих пор продолжают это делать. Но мне кажется, что такая ситуация многое говорит о нашем переживающем кризис обществе. Поэтому вполне естественно, что взрослые пытаются забыть об этом кризисе.
Кроме того, мы живем в обществе, которое один великий этнолог назвал «обществом развлечений»: здесь все сводится к игре, развлечениям и шутовству. В нашем мире от серьезного стараются держаться в стороне. Но серьезное означает взрослое. И если мы несерьезны, тем самым мы отстраняемся от нашего возраста. Нужно выглядеть молодым, что в первую очередь отражается в манере одеваться. Подобное стремление казаться молодым толкает на глупые и инфантильные поступки.
В данном случае возникает вопрос о синдроме Питера Пэна, мальчика, который не хочет расти, как сегодняшние мужчины и женщины. Взросление, старение — все это страшные вещи. Смерть и старость — это все для других. И если я пытаюсь казаться моложе, чем я есть, это создает иллюзию безопасности.
1960-е годы пошатнули устоявшийся принцип авторитета. Это стало первым шагом к объяснению нынешней тенденции. Далее, у нас шло формирование общества независимых друг от друга людей вместо социальных классов, которые работали по системе специфических ценностей. Сегодня человек живет сам по себе, без ориентиров и коллективных ценностей, общества, которое диктует ему его поведение.
Именно в этот момент появилась цивилизация развлечений, о которой я уже говорил. Она представила огромное множество возможностей отрыва от действительности. Последним ее воплощением стал интернет. Эта кризисная ситуация породила общество, которое можно было бы охарактеризовать как «Диснейленд». В кризисных условиях можно было бы ожидать пробуждения активности людей, но они предпочли смирение: что еще остается на фоне глобализации без альтернативной идеологии? Развлечься, забыться, отойти от настоящего.
Мишель Физе
социолог, сотрудник Национального центра научных исследований
Читать полностью: ИНОСМИ
Такой будет школа в 2030 году
В ближайшие 15 лет интернет превратит учебные заведения в “интерактивную среду”, которая радикально преобразит традиционные формы обучения и изменит роль учителей, родителей и учащихся
Главная миссия учителя будет состоять в том, чтобы направлять ученика в ходе самостоятельного обучения. Учебная программа будет персонализирована в соответствии с потребностями каждого ученика. Личные и практические умения будут цениться выше, чем академические познания. Главным источником знаний станет интернет, а глобальным языком обучения – английский. Образование станет дороже и будет длиться всю жизнь. Таковы прогнозы 645 экспертов, опрошенных аналитическим центром World Innovation Summit for Education (Wise).
7 из 10 участников опроса Wise считают, что учитель станет проводником ученика на его собственном пути к знаниям. 43% опрошенных считают, что в 2030 году главным источником знаний будет интернет-контент.
“Роль учителей станет еще важнее. Им придется разъяснять ученикам, что нужен критический подход к информации, что не все, найденное в интернете, верно, что нужно отбирать самые надежные источники и пользоваться именно ими”, – комментирует Исмаэль Санс, директор Национального института оценки образования при министерстве образования Испании.
Роль ученика тоже изменится. У него “будет намного более широкий доступ к источникам знаний, более космополитический и менее “локальный” менталитет, ученик будет, бесспорно, главным героем собственного учебного процесса”, говорит Нурия Миро, директор школы Montserrat (Барселона).
Сесар Гарсия (Университет штата Вашингтон) полагает, что будет больше курсов в интернете и в нестандартные часы: “Увеличится число студентов, вынужденных работать, они не смогут приходить в традиционные часы. Появятся школы, где занятия идут летом и в выходные”.
График станет более свободным, будет больше индивидуальных заданий.
Все это повлияет на личные отношения между учениками. По мнению Гарсии, “понятие компании отошло в прошлое, теперь дети более одиноки”. 20 лет назад испанские дети проводили много времени на улице, а теперь больше сидят дома, подключившись к интернету, а также ходят на дополнительные занятия. “Поэтому я думаю, что в школе будущего общение будет котироваться выше”, – заключает Гарсиа.
Читать полностью: ИНОПРЕССА
Как наша картина мира зависит от языка?
Мы случайно уронили вазу. Как мышление человека – в зависимости от языка – повлияет на его рассказ о случившемся? По-английски мы обычно говорим, что вазу кто-то разбил. А вот носители испанского и японского языков скорее скажут иначе: ваза разбилась. Группа Леры Бородицкой – профессора психологии Стэнфордского университета – провела эксперимент: говорящим на этих трех языках показывали видео, где разные люди разбивали яйца, проливали напитки и ломали игрушки. Носителям английского языка оказалось проще, чем испанцам и японцам, вспомнить, кто именно что сделал – то есть чья была вина.
Какая картина мира складывается у носителей языка с такой структурой? Бородицкая утверждает, что существует связь между фокусированием английского языка на действующем лице и стремлением правоохранительных органов США скорее наказывать правонарушителей, чем помогать жертвам.
Австралийские аборигены, живущие в общине в Пормпуре, не различают левое и правое. Местонахождение объектов они определяют иначе – «к северо-востоку» или «к юго-востоку», отмечает Лера Бородицкая, эксперт по лингвистическим и культурным связям США и Австралии. По ее словам, около трети языков мира описывают пространство в абсолютных терминах – в отличие от «относительного» способа, на котором построена, например, пространственная картина мира русскоговорящих.
Как это влияет на мышление человека? «В результате постоянной языковой тренировки, – указывает Бородицкая, – говорящие на подобных языках отменно ориентируются в пространстве». Они просто не способны заблудиться на местности! Куда бы они ни попали, даже если вокруг совершенно незнакомый пейзаж, они мгновенно определят верное направление.
Читать полностью: psychologies
Почему люди и шимпанзе убивают себе подобных
Недавно 30 биологов из США, Германии, Бельгии, Японии, Великобритании, Уганды и Швейцарии провели детальное исследование, в котором досконально изучили обстоятельства всех известных убийств себе подобных среди шимпанзе, и рассчитали корреляцию между уровнем насилия в племени шимпанзе и особенностями образа жизни этого племени. Они опровергли ранее существующую версию о том, что в насилии среди обезьян виноваты внешние факторы, в частности, вмешательство людей. Оказалось, что причины убийства у обезьян, такие же, как и у homo sapiens.
Шимпанзе, которые считаются наиболее близкими родственниками человека в животном мире, массово убивают друг друга. Между племенами проходят настоящие кровавые войны, когда представители одного племени целенаправленно убивают представителей другого. В течение многих лет ученые пытались найти объяснение столь агрессивного поведения животных. Выяснилось, что главный повод для убийства шимпанзе себе подобных точно такой же, как и у людей: получить власть, избавившись от возможной конкуренции, забрать себе самую лучшую территорию, самок, а также пищу и другие ресурсы. И виноваты в этом не люди — таково естественное эволюционное поведение обезьян, вне зависимости от того, вступают они в контакт с человеком или нет — это средство адаптации, развившейся в процессе естественного отбора. Такое поведение повышает репродуктивный успех агрессоров в условиях, когда конкуренция за половых партнеров и пищу очень сильна, а риск получить отпор удается свести к минимуму за счет подавляющего численного превосходства нападающих.
Таким образом, наконец установлено происхождение человеческой агрессии. Если исходить из того, что шимпанзе — наши ближайшие родственники из всех ныне живущих видов обезьян, то получается, склонность убивать себе подобных люди унаследовали именно от них. Ведь причины как межличностных конфликтов, так и глобальных войн у шимпанзе и у homo sapiens одни и те же. «Даже среди различных популяций шимпанзе уровень агрессии разнится. Убийства у приматов не являются чем-то неизбежным. И, конечно, мы — люди, а не шимпанзе. Мы обладаем способностью менять наше поведение способами, неподвластными обезьянам», — говорит Митани.
Читать полностью: ПСИФАКТОР
Уровней сознания множество
Психофизиологическая проблема — это частный вариант философской психофизической проблемы, связанной с анализом соотношения материи и сознания. Ее невозможно решить только физиологическими или психологическими методами, хотя результаты их применения могут способствовать философскому анализу.
Теория, которая позволяет наилучшим образом решить психофизиологическую проблему, это двухаспектная теория (Double-aspect theory). Она формулировалась Гегелем, Спинозой, Бехтеревым и другими. Эта теория базируется на том, что феноменальное (или психическое) и физическое (или физиологическое) — это две разные стороны некоего единого процесса (Бехтерев называл его «нейропсихическим»). Но у этой теории есть один крупный собственный недостаток: неясно, что это за единый процесс, который характеризуется с двух сторон. Некий шаг в сторону нахождения того, что же на самом деле является этим единым, был сделан известным австралийским философом Дэвидом Чалмерсом. По его мнению, у информации, во всяком случае у некоторой информации, есть базовое, присущее ей свойство: с одной стороны, она характеризуется через физическое и физиологическое (информационные носители), а с другой стороны, через феноменальный аспект — субъективное. Крик заметил, что это, конечно, хорошо, но только неизвестно, какая именно информация обладает таким базовым свойством. Согласно предположению, которое было сделано моим учителем В.Б. Швырковым в его системном решении психофизиологической проблемы, этой «информацией» являются информационные системные процессы, лежащие в основе организации функциональной системы, то есть организации физиологических процессов мозга и тела, направленной на достижение результата системы.
Юрий Александров
доктор психологических наук, заведующий лабораторией нейрофизиологических основ психики Института психологии РАН
Читать полностью: ПОСТНАУКА
Всемирный дефолт – это единственное решение
Суверенные государства, правительства штатов, калифорнийские города, мелкие предприниматели, домовладельцы, средний класс, недавние выпускники ВУЗов и все прочие люди и организации по всему миру сталкиваются с одной и той же растущей проблемой – ЗАДОЛЖЕННОСТЬ. Долговой кризис, пожалуй, достиг худшей стадии и запускает свои мерзкие щупальца почти повсюду в современном обществе.
Он высасывает жизнь из экономик, тормозит рост, приводит к монетизации долга центральными банками, что, в свою очередь, вызывает инфляцию и рост цен на продукты питания, сокращение рабочих мест, отпуска без содержания, рост уровня безработицы, жесткие меры экономии, рекордные уровни банкротства мелких компаний, рекордные уровни изъятий домов, депрессию, стресс и повсеместное чувство беспокойства у большинства представителей человеческой расы.
1) Повышение налогов не решит эту проблему. Мы могли бы поднять налоговую ставку до 100%, и правительство все равно не сможет избавиться от долгов.
2) Сокращение расходов (жесткая экономия) не решит эту проблему. Мы могли бы сократить все второстепенные государственные услуги, и правительство все равно не сможет избавиться от долгов.
3) Инфляция не решит эту проблему в долгосрочной перспективе. Она только будет отодвигать решение этой проблемы, усиливая конечный кризис и вынуждая всех остальных платить за неверные решения небольшой группы кредиторов.
Итак, как же решить проблему долгового кризиса в Европе, США и по всему миру?
Немедленно объявить дефолт по всем необеспеченным долгам. Что-то вроде старозаветного юбилейного года.
Знаю, это предложение может показаться радикальным, но я считаю, что это лучший вариант для как нас как общества, и что для такого способа действий сложилось как подходящее состояние экономики, так и моральная ситуация.
Если мы хотим покончить с кризисом государственной задолженности, который быстро захлестывает всю планету, нам нужен всемирный стратегический дефолт по всем необеспеченным золотом долговым обязательствам. За ним может последовать внедрение новой системы, будь то свободная от долга денежная система или переход к чему-то совершенно новому, например, к ресурсной экономике.
Читать полностью: goldenfront
Страхи планеты: люди боятся религиозных войн и неравенства
Основные страхи современного мира – это конфликты на религиозной и этнической почве и рост неравенства, который может привести к столкновениям между богатыми и бедными. Эпидемии и загрязнение окружающей среды кажутся людям все более безобидными
Pew Research провел опрос жителей 44 стран, узнав, что они считают основной угрозой для мира сегодня. В опросе приняли участие более 48 тысячи респондентов. В целом, в мире больше всего боятся религиозной и этнической ненависти. Особенно эти страхи сильны в страха Ближнего Востока и Африке. Такие же опасения терзают и россиян. Жителей развитых стран больше пугает неравенство.
В ходе опроса Pew Research было выявлено пять основных угроза для современного мира: религиозная и этническая ненависть, неравенство, загрязнение окружающей среды, ядерное оружие, СПИД и другие опасные заболевания. Для каждого региона мира можно выделить свой главный страх.
Россияне до сих пор не определились, какова главная угроза мировому порядку. 27% респондентов назвали религиозную и этническую ненависть, а 29% – ядерное оружие. 19% россиян беспокоит о неравенстве, 13% – загрязнение окружающей среды, 10% – эпидемии вирусных заболеваний.
Для украинцев главный страх – это ядерное оружие. В этом уверены 36% опрошенных страны, пострадавшей от аварии на Чернобыльской АЭС. 23% респондентов опасаются религиозной и этнической ненависти, а 15% – неравенства.
В целом, за последние семь лет людей стали куда больше беспокоить религиозные и этнические конфликты и неравенство. А вот загрязнение воздуха и эпидемия СПИДа постепенно уходят с повестки дня.
Читать полностью: БГ
Человек сочувствующий: Джереми Рифкин о цивилизации, основанной на эмпатии
Давайте на секунду отправимся в начало девяностых годов. Маленькая сонная лаборатория в итальянской Парме, ученые изучают МРТ макаки, которая пытается расколоть орех. Они хотят понять, какие нейроны активизируются в ее мозге в этот момент. Макака раскалывает орех, нужные нейроны активизируются, и тут происходит счастливая случайность: не знаю, по ошибке ли или нет, в лабораторию входит голодный человек, который тоже решил перекусить. Он подходит к миске с орехами, берет один, раскалывает скорлупу, макака замирает в шоке, пытаясь понять, кто этот чужак в ее лаборатории. Она внимательно смотрит на его действия, и в этот момент исследователи видят на мониторе, что в ее мозгу активизируются те же самые нейроны, которые только что работали, хотя на этот раз она не совершает никаких действий — просто смотрит, как то же самое действие совершает человек. Никто не понимает, что происходит, сначала все решили, что оборудование сломалось. Но потом провели еще ряд экспериментов на приматах, в частности, на шимпанзе, а затем — на людях, и везде обнаружили одно и то же: так называемые зеркальные нейроны.
Эти нейроны отвечают за то, что люди и приматы (возможно, еще слоны, мы не уверены по поводу дельфинов и собак, мы только начали) — связаны одной «эмоциональной прошивкой». То есть, когда я смотрю на вас, в моей голове активизируются те же самые нейроны — что бы вы ни испытывали: радость, ненависть, злость. То есть я практически переживаю ваш опыт. В этом нет ничего необычного — каждый знает, что если мы видим ползущего по чужой руке паука, нам становится не по себе. Мы привыкли относиться к этому без удивления, но дело в том, что мы действительно физически устроены так, чтобы переживать состояния, которые испытывают люди рядом с нами. Зеркальные нейроны — лишь самое начало огромного ряда исследований, проводящихся в нейропсихологии, детской психологии и других областях. Эти исследования позволяют предположить, что мы на самом деле запрограммированы не на агрессию, эгоизм, насилие и утилитаризм, а на принятие, социализацию, чувство локтя и, главное, — ощущение причастности. То есть на эмпатию.
Что такое эмпатия? Это довольно запутанная вещь. Когда в роддоме один ребенок начинает плакать, остальные тут же плачут вместе с ним, они просто не знают, почему, но это заложено в них биологически. Примерно в возрасте двух с половиной лет ребенок начинает узнавать себя в зеркале, и тогда же у него появляются зачатки зрелой эмпатии. Как только он понимает, что видит свое отражение, и осознает себя, он начинает понимать, что если он испытывает чувства, глядя на кого-то, с кем что-то произошло, то это не его чувства. Начинает разделять свои и чужие эмоции и понимать их. Вместе с осознанием себя у ребенка повышается способность к эмпатии. Примерно к восьми годам ребенок начинает узнавать о жизни и смерти, понимает, откуда он взялся и что у него одна единственная жизнь в распоряжении, хрупкая и драгоценная, и однажды он умрет. Здесь начинается его экзистенциальное путешествие.
На этой планете очень сложно выжить — будь ты человек или лиса, прокладывающая маршруты по неизвестной местности. Как только ребенок понимает, что жизнь хрупка и заканчивается смертью, а каждый ее момент драгоценен, это позволяет понять ему ценность остальных жизней вокруг. И когда мы сочувствуем другим людям и другим существам, это происходит от того, что мы знаем по собственному опыту, как им сложно в борьбе за жизнь. Своей отзывчивостью мы показываем свою солидарность с ними в этой борьбе. Эмпатия — противоположность утопии. В раю эмпатии нет, я гарантирую вам это, даже не побывав там. Ее там нет, потому что там нет понятия смертности и нет страдания. Эмпатия базируется на осознании смертности и борьбе за возможность для себя и ближнего выжить и процветать. Она держится на нашем несовершенстве, страхах и взаимопомощи. Так что когда мы говорим о сочувствующей цивизизации, мы не говорим об утопии. Мы говорим об обществе, построенном на эмпатии — желании помочь себе и особям своего вида прожить лучше ту единственную жизнь, которую мы имеем, на этой маленькой планете.
Мы — homo emphathicus, люди сочувствующие, и здесь появляется интересный вопрос. Мы знаем, что мозг человека развивался на протяжении истории: мозг средневекового человека был устроен и запрограммирован иначе, чем наш с вами мозг сегодня, и уж тем более отличался от мозга человека двухтысячелетней давности. Когда я начал это исследование шесть лет назад, меня интересовало, как сознание меняется на протяжении истории? Если мы, люди, запрограммированы на то, чтобы отражать удары жизни и помогать другим людям делать это, возможно ли, что рано или поздно поле нашего сочувствия расширится до сочувствия всей человеческой расе, как нашей большой семьи, и на соседние виды, как на часть нашей эволюционной семьи, а также на всю биосферу — как на часть нашего сообщества? Если бы это можно было представить, мы могли бы спасти свою планету и свой вид. И если это невозможно представить, то уж тем более невозможно представить, каким образом мы выживем на этой планете.
Читать полностью: T&P